Пять рассказов о Гэллегере - Страница 58

Внезапно один из адвокатов Маккензи вскочил, как ошпаренный.

– Протестую, – воскликнул он. Последовал яростный спор о том, квалифицировать ли Джо как свидетеля или как вещественное доказательство, и если как последнее, то вызов в суд не имеет силы. Судья задумался.

– По-моему, – заявил он, – проблема сводится к следующему: детерминизм против волюнтаризма. Если этот… гмм… робот обладает свободой воли…

– Ха! – фыркнул Гэллегер и тут же получил замечание от бейлифа.

– …тогда он свидетель. Но с другой стороны имеется возможность, что робот в вопросах мнимо свободного выбора является механическим продуктом наследственности и окружающей среды. Само собой, говоря о наследственности, следует подразумевать…

– Разумен робот или нет, ваша честь, не имеет для нас значения, – заметил прокурор.

– Не согласен. Закон требует уваж…

– Можно мне сказать, ваша честь? – вмешался Джо.

– Твоя способность говорить почти автоматически дает тебе такое право, – ответил судья, сконфуженно поглядывая на робота. – Мы слушаем.

Джо явно нашел связь между законом, логикой и философией, и радостно заговорил:

– Я уже все это обдумал. Мыслящий робот – существо разумное. Я мыслящий робот, следовательно, разумное существо.

– Ну и кретин, – охнул Гэллегер. – Даже я могу указать слабые стороны этого ублюдочного силлогизма.

– Тихо, – прошептал Маккензи. – Все юристы стараются так запутать дело, чтобы никто не мог в нем разобраться. Возможно, ваш робот не такой идиот, как вы думаете.

Началась перепалка о том, являются мыслящие роботы разумными существами или нет. Гэллегер не знал, что и думать. Вопрос оставался неясным, пока из лабиринта противоречий не вывели рабочее положение, что Джо все-таки разумное существо. Этому здорово обрадовался прокурор.

– Ваша честь, – заявил он, – мы узнали, что два дня назад мистер Гэллоуэй Гэллегер отключил робота, представшего сегодня перед нами. Это правда, мистер Гэллегер?

Рука Маккензи пригвоздила Гэллегера к месту. Один из защитников встал, чтобы ответить на вопрос.

– Мы ни в чем не признаемся, – заявил он. – Однако если обвинение сформулирует теоретический вопрос, мы на него ответим.

Теоретический вопрос был сформулирован.

– Итак, господин прокурор, теоретический ответ: «да». Робота этого типа можно включать и выключать.

– А может робот этого типа выключить себя сам?

– Да.

– Но в данном случае такого не было? Мистер Гэллегер отключил робота два дня назад в то самое время, когда в его лаборатории находился мистер Джонас Хардинг.

– Теоретически все верно. Имело место временное отключение.

– В таком случае, – сказал прокурор, – мы хотим допросить робота, квалифицированного судом как разумное существо.

– Решение по этому вопросу должно носить рабочий характер, – запротестовал один из защитников.

– Согласен, ваша честь…

– Хорошо, – сказал судья, таращась на Джо. – Задавайте вопросы.

– Э-э… – Прокурор, оказавшись перед роботом, заколебался.

– Зови меня Джо, – подсказал тот.

– Спасибо. Так вы подтверждаете, что мистер Гэллегер отключал вас в упомянутое время?

– Да.

– В таком случае, – торжествующе сообщил прокурор, – я обвиняю мистера Гэллегера в нападении и… побоях. Поскольку работ признан разумным существом, всякие действия, направленные на лишение его сознания или способности передвигаться, противоречат закону и могут быть квалифицированы как сознательное нанесение увечья.

Адвокаты Маккензи зашевелились.

– Что это означает? – спросил Гэллегер.

– Вас вместе с роботом могут задержать как свидетелей, – шепнул один из адвокатов, потом встал. – Ваша честь, все наши ответы давались на чисто теоретические вопросы.

– Но заявление робота было ответом на совершенно конкретный вопрос, – заметил прокурор.

– Робот не был приведен к присяге.

– Это легко исправить, – сказал прокурор, и Гэллегер почувствовал, как разлетаются его последние надежды. Он принялся лихорадочно рассуждать, а разбирательство продолжалось.

– Клянетесь ли вы говорить правду, только правду и ничего кроме правды?

Гэллегер вскочил.

– Ваша честь, я протестую!

– А против чего, собственно?

– Против приведения робота к присяге.

– Ага! – сказал Маккензи.

Судья задумался.

– Пожалуйста, объяснитесь, мистер Гэллегер. Почему этого робота нельзя приводить к присяге?

– Такая присяга имеет смысл только для человека.

– Почему?

– Потому что она предполагает существование души. Или, по крайней мере, теизм, личную религию.

Судья взглянул на Джо.

– Пожалуй, в этом что-то есть. Джо, вы верите в какое-нибудь божество?

– Верю.

Прокурор просиял.

– Значит, мы можем продолжать.

– Минуточку, – поднялся Мердок Маккензи. – Могу я задать свидетелю вопрос?

– Пожалуйста.

Маккензи повернулся к роботу.

– Джо, ты не мог бы нам сказать, каково твое божество?

– Разумеется, – ответил робот. – Это я сам.

С этого момента судебное разбирательство превратилось в теологический спор.

Когда временно освобожденный Гэллегер вместе с Джо отправлялся домой, юристы обсуждали животрепещущий вопрос: сколько ангелов могут поместиться на кончике иглы. Дело не могло двинуться с места до той поры, пока не будут установлены религиозные принципы робота. Все время, пока они летели в воздушном такси, Маккензи пытался убедить Джо в преимуществах кальвинизма.

Уже у самой двери он позволил себе небольшую угрозу.